Обычно Ленка влетала в помещение, как ураган, как сгусток неудержимой энергии. В тот день она вошла в кафе, где я ее уже поджидала, источая напряжение и тревогу. В моей голове сразу мелькнула мысль: что-то случилось. Я не ошиблась.
Почти без предисловий Лена сказала главное — то, ради чего позвала меня на эту встречу. Она беременна. Лена и Олег были женаты 4 года, и все это время тщательно предохранялись от возможной беременности. Причем инициатором была именно Лена.
Она твердила о саморазвитии, самореализации, карьере, свободе — в общем, о чем угодно, только не о детях. Они, по мнению Лены, всему перечисленному были помехой. У Олега этот брак был вторым, в первом росла дочь, поэтому он на потомстве не настаивал.
— Понимаешь, — говорила Лена, — я ведь не хотела детей совсем не потому, что собираюсь писать диссертацию и покорять Эверест. На самом деле мне просто страшно. Страшно, что беременность будет протекать как-то не так, страшно рожать, страшно быть 24 часа в сутки ответственной за чью-то жизнь, страшно воспитать неправильно…
Эти страхи со мной, сколько я себя помню. И то, что у Олега есть дочь, меня радовало: не будет требовать от меня ребенка. Получается, что я боюсь ответственности. Мысль о беременности вызывает у меня панику. Не знаю, что делать. Олегу пока ничего не сказала, записалась к врачу и думаю об аборте. Ну, что ты мне скажешь?
Что я могла сказать ей тогда? У самой развалившиеся многолетние отношения, 30-й день рождения, отмеченный в этом же кафе все с той же Ленкой, и полная неопределенность в будущем. Но сказать надо. И я решила рассказать ей нашу семейную историю.
— Знаешь, моей маме едва исполнилось 18, когда она поняла, что в ней зародилась новая жизнь. Незадачливый возлюбленный, такой же юный, как и она сама, узнав новость, попросту пропал. А мама была гордая, не искала его. За год до этого ее родители погибли в аварии… Сама студентка, заканчивала первый курс университета.
