В детстве у меня было два загона. Первое. Лет в пять-шесть я мечтала быть первоклашкой. Завуч школы сказала, что могут взять, но рекомендуют ещё раз подумать, чтобы «ребёнку не портить детство». Родители подумали и отправили меня в детский сад дальше тянуть лямку.
Второе. Я боялась оставаться одна дома. Но меня всё равно оставляли. Ну потому что «нам только в магазин на пять минут». За пять минут меня человек-нeвидимкa пoxитит и нaшинкует, как кaпусту. Когда мама уходила, я забиралась на подоконник, закрывалась шторой и принималась ждать. Благо, в то время у нас был первый этаж. Или ложилась в кровать, накрывалась одеялом и потела там до самого прихода родителей.
Дальше. Как эти два загона успешно сошлись в одном месте. Как-то мама с бабушкой уходили и сказали:
-Леночка, мы быстро. Ты пока займись чем-нибудь, чтобы не бояться. Поиграй…
-Я буду шить портфель, -крикнула я им в след.
-Ага. Шей, конечно.
Им бы насторожиться. Да куда там…
Это ничего, что мой поход в школу откладывается. Хороший портфель пригодится и в следующем сентябре.
Тут встал вопрос о том, из чего будет сделано моё творение. Взгляд упал на бабушкину лаковую сумку. Я вытряхнула из неё весь хлам, которому не место в портфеле первоклассницы и попыталась просунуть свои тощие грабли через ручки сумки до плеч и натянуть её себе на спину, как ранец. Так широко ручки не растягивались, они были совсем короткие, поэтому я открыла молнию и ещё сделала разрезы по краям вдоль застёжки, чтобы сумка открывалась шире. Когда тебе кажется, что кроме тебя в квартире ходит человек-невидимка, ты владеешь ножницами, как Брюс Ли нунчаками. Скажите «спасибки», что занавески остались целы.
Когда сумка была порядком изуродована, я всё-таки натянула её себе на хребет. Смотрелось это очень странно. Она торчала вверх дном и ещё оттуда что-то падало.
Но ведь это ещё не всё. Надо же, чтобы все видели, что здесь живёт школьница. Я забралась на подоконник и как всегда закрылась занавеской.
Бабушка и мама подходили к подъезду, когда я во всей красе, с бабкиной разодранной сумкой на спине, торчала в окне. Только они не поняли сразу, что это ранец. Они стояли и смотрели мини-театр. А я глядела на них и блаженно так улыбалась.
Возможно, мои дорогие женщины решили, что я в знак протеста над ними издеваюсь или провоцирую, чтобы меня выкинули в окно.
В тот момент бабушка не знала, что сумка ещё и порезана. Когда она это поняла, то чуть не заплакала. Не из-за сумки, а потому что у меня совсем плохо с головой.
Бить бабка не дала. Сказала, что имущество её — ей и решать, что делать с умолишённым ребёнком. Просила больше так никогда не поступать и на всякий случай стала закидывать все свои авоськи на самую высокую полку в шкафу…
Автор: Елена Евдокименко
